«Женское кино« — прелестный жанр кино
«Женское кино» попрошу не путать с «дамским» или «бабским», это не одно и то же. «Дамское» и «бабское» — то есть жеманное, сладенькое, сопливое — запросто мужчина-режиссер снимает, хотя мужчина он в таком случае только по паспорту, конечно. По сути же своей — не пойми что, облако в штанах. А вот «женское кино» мужчине не снять. Ну, может, за редкими-редкими исключениями — в подтверждение правила. Потому что «женское кино» всегда про то, что чувствует женщина. Чего она хочет и чего не хочет от окружающего мира. Про то, что любой мужчина желает о ней знать, но спросить как-то стесняется. Ждет, когда женщина сжалится и сама расскажет. Фильмом, например.Этот жанр всеохватен, он разом мелодрама, триллер, детектив, психодрама, экшн, дорожная история — продолжите список сами, все будет верно. Поскольку в женском пространстве всему есть место и возможность. Тут не спрячешься за непробиваемой броней бесчувственности, не предскажешь развязку, не расслабишься, не раз подпрыгнешь на крутом вираже.Однако без наглядного образца в руках все разговоры о «женском кино» пустая абстракция. И вот вам новейший образец — фильм «Богиня: как я полюбила». Он сделан женскими руками, и этих рук много: продюсер, монтажер, художники по костюмам, по гриму и по всему — сплошь дамы, приятные в различных отношениях, включая профессиональные умения. А главных рук две, и обе они принадлежат Ренате Литвиновой, которая сочинила историю, сама ее поставила, дебютировав в режиссуре, поучаствовала в продюсировании — уже по второму разу и, наконец, исполнила роль волшебной блондинки по имени Фаина. Ее роль — центральная, да и может ли быть иначе в «женском кино»? Никогда и ни за что.Более того, на вторых, третьих и пятых ролях в таком кино тоже должны быть женщины. Чем гуще и разнообразнее присутствие прекрасного пола в придуманном сюжете, тем правильнее и для дела полезнее. Вот и у Ренаты в фильме женщины задают тон: юные и постарше, счастливые и не слишком, во плоти и призраки. Есть пропавшая девочка, есть вернувшаяся из небытия мама. Да и то сказать: женская роль второго и какого угодно далее плана применительно к «женскому кино» — нечистой воды оксюморон. Ведь там любая, самая эпизодическая представительница лучшей половины — по определению на переднем плане и первым номером.И в кадре, и за кадром. За кадром «Богини» первым номером — Земфира Рамазанова, сочинившая специально для этого фильма песню про любовь и случайную смерть.Что до центральной героини, то всегда выгодно бывает оттенить ее хрупкую женскую природу нарочито маскулинной профессией. Рената так и поступает, превращая свою Фаину в следовательницу не по особо, но все же важным делам: она распутывает тайну исчезновения упомянутой девочки. Вот вам непременная тайна, без каковой нет ни «женское кино”, ни собственно, женщины. И это лишь одна из тайн, которыми «Богиня» интригует. Скажем, есть там люди в черно-белом, не желающие и не умеющие передвигаться по земле — только по крышам. Опять же — призрак мамы, небанальное действующее лицо. Очень важно, что это лицо Светланы Светличной, потому что «женскому кино» никак не обойтись не только без горячего актуального культа (здесь это Ренатин культ, не вопрос), но и без мягкого света далекой звезды. А свет Светличной – чей надо свет: это ведь она, светловолосая femme fatale советского кино, свела с ума скромного служащего Горбункова Семена Семеновича, который в «Бриллиантовой руке» сам пришел, — а как тут не придешь?В «женское кино» мужчина приходит в обязательном порядке и не в единственном числе. «Богиня» правильно догадалась, что ее мужчины должны быть лысыми, как Максим Суханов и Виктор Сухоруков. Ведь снявши голову, по волосам не плачут, а такие богини, как Литвинова и Светличная, способны не только голову снять — любую мужскую башню снести. Версия для печати