В Ленинграде открыта Киношкола Александра Сокурова
Ее учащимися становятся «параллельщики», пожелавшие обрести профессиональный статусКиношкола Александра Сокурова родилась в точке пересечения взаимного интереса недавних кинематографических «нелегалов», которые, однако, пребывали в разных «подпольях». Проявившие инициативу ленинградские «параллельщики», преимущественно некрореалисты, ранее утверждали себя не только в эстетическом противостоянии «официальному искусству», но и в способе режиссерского существования, когда обаятельное отсутствие ремесла не является принципиальной преградой для высказывания. Напротив, многолетняя «отдельность» Сокурова, отлученного от игрового кино и трудно существовавшего в неигровом, не подразумевала отказа от строгих профессиональных основ этого труда.Потребность в Киношколе возникла в тот момент, когда «параллельщикам» пришлось осознать, что эстетическая оригинальность есть необходимое, но не достаточное условие полноценной авторской реализации, возможность для которой им нежданно предоставило новое время. Понимал это и Сокуров, а потому на инициативу не просто откликнулся, но предпринял несколько энергичных шагов. Во-первых, заручился тыловой поддержкой Союза кинематографистов. Во-вторых, организовал Киношколу под сдвоенной «крышей»: ее образовали «Ленфильм» и ЛСДФ, благодаря чему ученики смогли получить доступ к технике и пленке, снимать на кино- и видеокамеру, попутно зарабатывая на выполнении анонимных работ по монтажу чужого документального материала.Учреждение нового учебного заведения, не имевшего официального статуса, не получило широкой городской огласки, но киноклубное сообщество было оповещено. Сокуров провел установочное собрание в клубе ЛОМО, ознакомился с самостоятельными работами абитуриентов и в результате набрал семь человек: Игоря Безрукова, Андрея Виноградова, Сергея Винокурова, Вадима Драбкина, Дениса Кузьмина, Константина Митенева и Евгения Юфита. По прошествии месяца Виноградов и Драбкин покинули ряды, и учеников осталось пятеро.Киношкола организована по принципу мастерской. Этот принцип не подразумевает теоретического курса. Сокуров видит свою задачу прежде всего в том, чтобы передать ремесло из рук в руки. В это время на его фильме Спаси и сохрани уже идет подготовительный период, и мастерская включается в работу. Впоследствии все пятеро выедут со съемочной группой в экспедицию, где режиссер доверит им «разминать» отдельные сцены и снимет в эпизодах. Кроме того, Сокуров вовлечет в лабораторный учебный процесс своих постоянных соавторов, которые дадут импровизированные мастер-классы: Юрий Арабов расскажет о драматургии, Александр Буров — об изображении, Леда Семенова — о монтаже. Лекции будут читать также Владимир Кобрин и Михаил Ямпольский.Однако со временем станет очевидно, что сюжет внутренней жизни мастерской чем дальше, тем вернее отходит от того сюжета, который имел в виду Сокуров, принимая предложение «параллельщиков». Окажется, что совершенствование в ремесле — стремление к этому декларировалось инициаторами создания Киношколы — мастером и его учениками трактуется по-разному; что пропуск в профессиональную среду, обеспечиваемый именем мастера, представляется ученикам гораздо более существенным обстоятельством, чем систематический труд, готовность к которому большинство не обнаружит. Несмотря на то, что обучение не должно было иметь статусных «последствий» в виде диплома об окончании, разработанный учебный план все же предполагал «на выходе» некую итоговую режиссерскую работу для каждого. Со своей стороны Сокуров сумеет обеспечить финансирование двухчасового альманаха Сны, где каждый из выпускников участвовал бы с игровой двухчастевкой. Немецкая компания «ZDF» успеет даже перечислить необходимые деньги, но Сокуров посчитает профессиональные кондиции своих учеников недостаточными и не увидит смысла в дальнейших попытках совладать с укоренившейся в них «любительской» идеологией. Следствием чего станет принятое им решение о досрочном закрытии Киношколы. Из этого неслучившегося выпуска судьба в игровом кино сложится лишь у Юфита (Сокуров и в начале обучения считает его сформировавшимся режиссером); два фильма снимет Винокуров, которого Сокуров будет поддерживать и после закрытия Киношколы. Остальные найдут себе применение в сопредельных сферах: Кузьмин в документалистике, Безруков на телевидении, Митенев в компьютерной графике.Само возникновение Киношколы не находится в прямой связи с революцией во ВГИКе, к этому времени уже захлебнувшейся. И, тем не менее, это становится своего рода ленинградским откликом на московское брожение умов, ответом на требование «новых форм» обучения кинематографическому ремеслу. Сокуров, знакомый с качеством вгиковского образования не понаслышке, предложил классическую модель мастерской, не имеющей ничего общего с аналогичными структурами главного киноинститута страны, который мастера навещали в перерывах между съемками и в дни выплат. Но романтизм этого жеста вошел в противоречие с прагматизмом тех, в чью сторону он был обращен. Через несколько лет нерешенную проблему образования оттенит и подчеркнет кооперативный беспредел, когда в режиссерские кресла сядут вторые осветители, стажеры-администраторы и просто близкие родственники грязных «денежных мешков», нуждающихся в отмыве. Еще через несколько лет станет ясно, что средний уровень — основа всякой живой кинематографии — утрачен и что ни ВГИК, оставшийся при своих, ни коммерциализированные Высшие курсы, ни созданная в Ленинграде на институтской базе Академия кино и телевидения эту проблему пока решить не в состоянии.