Премьера фильма «Чернов/Chernov»
Экранизируя собственную повесть, Сергей Юрский смещает акценты —с политических на бытийныеПовесть «Чернов» была написана Сергеем Юрским, актером ленинградского БДТ, между 1972 и 1978 гг., опубликована в 1989 г. и экранизирована автором в 1990 г. Фильм выходит под названием Чернов/Chernov, и это существенно. Повесть о человеке 1970-х гг., мечтавшем о свободе иной жизни, свободе, которая воплотилась в механической душе игрушечной железной дороги, теперь превращается в историю осуществляющейся мечты. Название фильма, как фамилия на визитной карточке, предоставляющей миру возможность прочитать эту русскую фамилию в привычном ему алфавите, оборачивается для зрителя перестроечной поры настоящей и страшной глубинной двойственностью. Она была скрыта, утоплена в повести, которую Юрский сочинял в безнадежности своей эпохи. Нереальная заграница-мечта переставала быть образом недоступной свободы. Повесть рассказывала о смерти души, задавленной безвременьем, это было по преимуществу политическое, идеологическое высказывание. Фильм выходит из идеологического пространства в бытийное; самоубийство архитектора Александра Петровича Чернова, вырвавшегося наконец в желанную Барселону на международный конгресс и выбросившегося из окна комфортабельной гостиницы в майский день 1978 г., — не отчаянный жест человека, пожалевшего собственную загубленную жизнь, а метафора роковой недостижимости свободы и вечного ада одиночества.Впрочем, в 1990 г. это еще не ощущается так явственно, хотя, наверное, предугадывается. Однако в эйфории открывшихся возможностей нам остро жаль бедного Чернова, совершившего под давлением обстоятельств ряд мелких предательств, досадно за его слабость — ведь все еще можно поправить, начать жить с чистого листа. Пройдет десять, пятнадцать лет, и станет ясно: от того, что мечта оборачивается реальностью, ты, может быть, что-то и приобретаешь, но уж точно лишаешься привилегии мечтать. Как на детской железной дороге — откуда бы ни выехал, вернешься по закольцованным рельсам в ту же самую точку.Еще только через год на экраны выйдет Двойная жизнь ВероникиКшиштофаКесьлевского, которая так удивительно продублирует замысел Юрского. Польская Вероника и французская Вероник — это те же Александр Чернов и Пьер Ч., только польский режиссер, ставший к этому времени французским, очертит свою француженку более реально и безыллюзорно, чем российский — заграничного Пьера, который, скорее, не явь, а сон, отражение грез советского архитектора.Сам фильм Чернов/Chernov — строгая архитектурная постройка. Здесь все точно, рационально, как это свойственно Юрскому, расчислено: симметрия композиции, симметрия судеб, параллельные жизни, сходящиеся к одной точке: Александр Чернов становится заложником системы, Пьер Ч. — заложником террористов, а от взрыва бомбы гибнут международный террорист Халаф и мировая знаменитость дирижер Арнольд.Кроме всего прочего, опытный актер Юрский в своем режиссерском дебюте открыл актера в опытном режиссере Андрее Смирнове с его европейской отстраненностью и русским лиризмом, которые он поделил между своими героями-двойниками.