«Нумер в гостинице города NN» по главам из «Мертвых душ».
Николая Гоголя в постановке Валерия Фокина в Центре им. Мейерхольда. Фокин поставил авторский текст, скрупулезно разбирая каждую его букву Художник А. Великанов.Композитор А. Бакши. В ролях: А. Леонтьев, В. Еремичев, И. Лях.Один из лучших спектаклей Валерия Фокина создан в точном соответствии духу времени: тесное пространство «нумера в гостинице», выстроенное специально для спектакля, вмещает около полусотни зрителей, оставляющих совсем уж крохотную площадку для актера Авангарда Леонтьева — Чичикова. Малые сцены входят в моду, но в этом спектакле сцена, перенасыщенная бытовыми деталями, с нескольких сторон просматриваемая, наполняется особой густой атмосферой. Бесчисленные (впрочем, отобранные в строгом соответствии с гоголевским текстом) подробности трехдневного пребывания Павла Ивановича в гостиничном «нумере» поданы «сверхкрупными» планами: Павел Иванович наряжается перед зеркалом, хлопочет над прыщиком, кушает чай, репетирует комплименты… Каждое мимическое движение актера становится самостоятельным событием. А в этот момент на Павла Ивановича изо всех углов «нумера» — безгласные и внимательные — смотрят немногочисленные «зрители»: люди и предметы. Предметы обстановки, уравненные в правах с живой публикой, — типично гоголевский взгляд на окружающий мир. «Материя конечна, но не вещь». Фантастическая путаница (или же, напротив, — долгожданная определенность), смешение мертвого и живого (сначала робко, потом все смелее и в конце концов победно и страшно) завершается вторжением «мертвых душ» в гостиничный нумер. Из ящиков пузатого комода показываются головы чертей, в ночную тьму прозрачной Панночкой выпархивает видение губернаторской дочки, и в не подлежащий забвению миг распахивается дверь, пропуская в нумер к похолодевшему Павлу Ивановичу и инстинктивно отпрянувшей публике жутковатую процессию натуральных живых мертвяков с пятаками в глазницах. Фокин осуществил мечту театроведов-консерваторов: поставил авторский текст, скрупулезно разбирая каждую его букву. Точное следование русским классикам ведет напрямик к фантасмагории. Что и требовалось доказать.