Энциклопедия отечественного кино.
«Старик Хоттабыч» Лагина был не столько романом воспитания (не всегда сознательного пионера Вольки), сколько вариацией на тему «Простодушного». Историей гурона, познающего цивилизацию. Теперь вместо пионеров – хакеры, которые тоже что дети малые. Вместо достижений Октябрьской Революции – всемирная паутина. Разницы – чуть. Более того, изобретение заокеанских университетов, как и советский строй, сулит материальное благополучие и даже вечную жизнь. Собственно на субкультурных подробностях (хакеры и их среда) и держится добрая половина шуток фильма, название которого на самом деле пишется так – «}{0TT@БЬ)Ч». Ровесники Точилина – основные потребители кино – 30-летние, и те, кто помладше, разумеют и сленг фильма (всех этих «ламеров» и «контру гамать»), и юмор (вроде, «Программа «Половые отношения» будет удалена через 2 секунды» или «Славься, Виталий Геннадьевич, Билл Гейтса пятой попирающий»). И скоростной монтаж, неизменно сопровождаемый звуком мышиного клика, – они-то понимают, что это ни что иное как стремительный интернет-серфинг.В сравнении со своими предшественниками новый «Хоттабыч» максимально приближен к сказке. Фактически «раскладывается по Проппу». Завязка – герой нарушает запрет, то есть, воспользовавшись своим хакерским мастерством, ворует с аукциона кувшин. Звучит (ставший почему-то привычным для молодежных комедий) сказовый зачин, произносимый извинительным закадровым голосом. Кроме артефакта и героя-помощника есть и герой-антагонист – Шайтаныч, а также «заморская царевна» – американская хакерша. Думается, это не не просто на стандартные сценарные правила – ведь вольно или невольно Точилин воплощает массу других сказочных мотивов. Так герой, хакер Гена, обретает волшебное умение понимать язык птиц и животных, а Интернет становится неким волшебным хронотопом, «тридевятым царством», где все не так как в нашем мире, где свои законы; лишь познав их до конца, герои победят зло. Результат анализа может повергнуть в культурный шок: сказочно-фольклорная конструкция как нельзя лучше подошла для молодежной комедии.Если же оставить в покое «интернет», то «Хоттабыч» – возможно, самый вразумительный за последнее время фильм недавно открытого российским кино жанра – молодежная комедия. Как водится в молодежных комедиях, «Хоттабыч» провален на фазе кастинга. […] На фоне остальных молодежных комедий, живописующих не безусловные социальные типажи (рэперов в «Ненасытных» или москвичей в «Никто не знает про секс»), «Хоттабыч» бесхитростен, прост, и уж точно неглуп. Ну, разве что притворно инфантилен. А появление такого фильма на экранах оказывается крайне симптоматичным для российского кинопроцесса.
Глеб БОРИСОВ Превращение Российские фильмы 2006 В своей первой картине «Употребить до…» Петр Точилин зафиксировал и остроумно предъявил ситуацию стагнации, стадию немоты. То была полнометражная лента без сквозного сюжета — из автономных зарисовок, в которых то ли повседневность оборачивалась абсурдом, а то ли абсурд притворялся повседневностью. Привычные нарративы себя исчерпали. Попросту вышел срок их годности: “Bestbefore…” Теперь Точилин возникает с другой экспериментальной работой. «Хотт@быч» – это попытка нового кино для нового же человека.В «Употребить до…» молодой человек, протагонист, придурковато слонялся без дела по городу, по квартире: устаревший немой и черно-белый мир, что называется, постсовок. В «Хотт@быче» он удачно вписывается в цветную карнавальную реальность будто бы постиндустриальной России. В фильме «Употребить до…» герой манипулировал старыми вещами, назначение которых было ему решительно непонятно. Канцелярские товары или домашняя утварь не годились в том прежнем, полностью исчерпавшем себя мире ни на что. Но вот наступает время новых возможностей, теперь даже антикварный развалюха-кувшин становится источником феерических чудес: в антиквариате живет исполняющий три желания старик Хотт@быч.Подчеркивается, что желания отнюдь не любые. Хотт@бычу запрещено убивать, влюблять и разлюблять. То есть старик этот – вполне политкорректная машина желаний и не посягает на святое. А что касается денег, благоденствия, комфорта и всякого рода приятных бытовых мелочей, тут Хотт@быч всегда готов придти на помощь поверившему в новые возможности новому же человеку. Несомненное достоинство фильма в том, что между его эстетикой и идеологией того мира, который активно обживается марионеточными героями, нет никакого зазора. Постиндустриальный рай – преимущественно дизайнерский проект. И Точилин остроумно выстраивает картину в дизайнерском ключе. Комикс-поэтика, разного рода приколы и визуальные «удобства», взятые напрокат из далеких от кино дисциплин, вроде компьютерной графики или глянцевой периодики, лежат в основании проекта. Означающее и означаемое сливаются в любовном экстазе, мы смотрим на овеществленное желание, на возведенный в степень комфорт.Удобство, дизайн, игровой стиль жизни: с этими категориями тесно связаны компьютер, Интернет. Новые — постиндустриальные — мифы по определению комфортны. Одни из главных героев городского мифа – бандиты в новом фильме Точилина совсем игрушечные. На ум приходит перестрелка картины «Употребить до…» из детских пистолетиков. Получается, мир тут новый, да не совсем. Получается, мир первой картины Точилина, то есть мир постсоветский, а точнее даже советский, всего лишь перекрашен в кокетливые цвета, всего-навсего аранжирован в соответствии с принципом удовольствия. В «Хотт@быче» уже ничего не видно! Означающее совпадает здесь с означаемым, дизайн изъясняет сам себя, претендуя на право первородства. Мир, в котором есть точка зрения, наблюдатель и сопутствующая этическая позиция, элиминируется.Итак, фильм Петра Точилина намного убедительнее выглядит в контексте: в паре с его собственной первой картиной. Хотелось бы, однако, чтобы и внутри самого текста происходила некая метаморфоза, помогающая обрести смысл, позволяющая переварить дурную бесконечность, ибо безупречные технологические удобства в серийном режиме достаточно скоро надоедают. «Как можно здесь повзрослеть?!» — восклицает закадровый голос главного героя в самом начале картины, имея в виду виртуальную реальность, Сеть и сопутствующий Сети микросоциум. Некоторое время надеешься на то, что вопрос не будет заболтан, и что ответ на него будет дан. Ничего подобного.Постепенно выясняется, что никаких рецептов у авторского коллектива нет, и что никаких семантических сдвигов в фильме не припасено. Мир товарного фетишизма, на который с таким веселым равнодушием взирал герой «Употребить до…», трансформировался здесь в мир безжалостного безостановочного удовольствия, но монотонность повествования сохранилась. К финалу стилизованная комикс-картинка и вовсе трансформируется в компьютерную анимацию. Хотт@быч загоняется в Сеть и превращается в одного из ее духов.