Энциклопедия отечественного кино.
Первый съемочный день.
В соответствии с режиссерским сценарием снимаем самое начало фильма — отдых героя в весеннем поле по пути в аэропорт. Сразу обращаю внимание на изменение: вместо кошки и стога сена в поле нас интересует сарай, поставленный, видимо, как убежище для людей, занятых в полевых работах, на случай непогоды. Наш герой появляется здесь не в первый раз. Раз в день, устав за рулем, он обязательно приезжает сюда. Подышать, почувствовать себя совершенно свободно, как нигде. Прослушать свой еще далеко не состарившийся организм — размяться, похрустеть костями в упражнениях, одержать маленькую очередную победу над собой… Это праздник в честь мужского тела. Возможно, что эта ситуация покажется слишком необычной для такого заурядного персонажа (в смысле его социального происхождения), но в том-то и дело, что наше повествование — о совершенно странном и необычном человеке, начавшем новую жизнь после разжалования с государственной службы. С одной стороны, за ним тянется хвост прошлых проблем (история с дочерью), с другой — еще не осознанное и не понятное по последствиям внутреннее ощущение ВОЗРОЖДЕНИЯ. Возможно, что истинное содержание этого возрождения, его потенции — героем так никогда и не будут постигнуты. Он только разбужен — причины, прервавшие сон, ему неизвестны. Поступки его часто ему самому непонятны: от чувственного сентиментализма до мальчишества, с присущей этому состоянию резкостью и жестокостью.В данном эпизоде герой импульсивен, остро чувствителен и восприимчив к состоянию окружающей его природы. В этом эпизоде много общего по пластике с эпизодом выхода героя из дома перед финальным разговором с молодым милиционером на стадионе. Как в первом, так и во втором случае герой поглощен своим состоянием — никакой социальной функции! (Так — в эпизоде входа в аэропорт через автоматические двери наш герой весь в прошлом — он купается в своей прошлой социальной функции охранника правопорядка).(…) Наш герой входит в сарайчик, делает это уверенно, как может это делать человек, уже не в первый раз бывающий здесь. Он на секунду может прислушаться, настороженный каким-то внешним шумом; вообще, в этом может присутствовать некоторый детективный элемент — но только для зрителя, ибо для героя все, что происходит здесь, совершается через простые физические действия, как то: вошел в сарайчик, привычно огляделся, на ходу закуривая; пошел к старому, разбухшему от сырости столу, достал из его бокового ящика одеяло или коврик, легко стряхнул его, заметив загрязнение, стал очищать загрязненное место — делает это, подойдя к окну — к свету; бросает коврик на подоконник, курит, опершись на него; заметив на подоконнике разбитую елочную игрушку, сбрасывает пепел в нее; взяв ее в руки, — разглядывает, поднеся близко к лицу: шар разбит и острые обломанные его края мелко вибрируют и посвистывают на весеннем ветру, а иногда, схватившись с солнечным лучом, ярко загораются; наш герой набирает побольше воздуха и выдувает его на зазубрины шара, посвистывает, подпевая свисту воздуха, ударяющегося в обломанные края стекла… Затем он равнодушно бросает игрушку за окно, и она падает в длинную серую высохшую прошлогоднюю траву, Герой выходит из сарая с ковриком под мышкой и бросает его на сухую траву, успевшую с этого бока освободиться от снега. Сев на корточки, он расправляет коврик: делает это аккуратно.Расстелив коврик, он ложится на спину и на мгновение замирает. Так он лежит некоторое время, затем открывает глаза и оглядывает сарай. Заслышав шум, он мгновенно замирает, даже глаза стекленеют — так притворяется мертвой лиса. Но затем, когда опасность миновала, он весь расслабляется, и даже усмехается снисходительно. Начинает не торопясь разминаться, поднимая поочередно ноги, руки. Подчеркнуть: во время телодвижений он внимательно прислушивается к жизни своего тела: как оно реагирует на эти движения? Утомляясь, он затихает, как будто засыпает, закрыв глаза; так с закрытыми глазами он поворачивает голову набок. Открывает глаза, видит, что перед его глазами лежит в траве огромная капля; он долго рассматривает ее, затем, не двигая всей рукой, а только пальцем — касается капли, та же — студенисто колышется; тогда герой удивленно и несколько иронично, почти фамильярно толкает ее, щупает всей рукой. С радостью и удивлением ощущает ее упругость. Вдруг резко и пружинисто подскакивает и, совсем по-молодому подпрыгнув (как обезьянка на месте), прыгает так, как будет двигаться ночью дома после киносеанса, разбуженный дурным сном и дурным предчувствием; так он будет раскачиваться на домашнем турнике, что соорудил он у себя дома е коридоре, пока его не застанет за этим «занятием» жена и не рассмеется над ним несдержанно, открыто, как ему покажется — «вероломно, засмеется, оскорбив его, вызвав взрыв ярости и жестокости…«Разжалованный».